- «Село большое было»
- Двадцать пять километров грунтовки
- «Наши предки так жили»
- «Оштрафовали за английский»
МОСКВА, 29 мар — РИА Новости, Мария Семенова. Дагестанское село Куруш — самое южное в России. Отсюда меньше десяти километров до границы с Азербайджаном, поэтому въезд для туристов только по пропускам. Куруш находится на высоте более двух с половиной километров над уровнем моря — таких высокогорных населенных пунктов в Европе больше нет. И хотя цивилизация берет свое, многое здесь делают по старинке: сушат кизяк, осенью неделями гонят скот на зимние пастбища, весной отмечают национальный праздник Яран Сувар.
«Село большое было»
В республике есть еще один поселок с тем же названием — в Хасавюртовском районе. Этот Куруш — в Докузпаринском. «Его наши переселенцы основали в 1952 году. И в Азербайджане тоже много курушцев. У нас село было большое. А сейчас по хозяйственным книгам 1057 человек зарегистрировано, постоянно проживают около шестисот, остальные — в городах на заработках», — объясняет глава местной администрации Таги Баширов.
Куруш — территория лезгин. По-русски местные говорят, только когда к ним приезжают туристы или они сами бывают в других районах. «Это в Чечне в основном чеченцы, а в Северной Осетии — осетины. У нас же аварцы, даргинцы, лакцы, кумыки, рутульцы, табасаранцы — у всех свой язык. Как Россия многонациональная, так и Дагестан», — говорит Баширов. Улица села
Здесь чтут традиции и каждый год отмечают весенний праздник Яран Сувар: зажигают костер, накрывают столы, угощают сладостями. Сюда часто наведываются туристы, альпинисты совершают из Куруша восхождения на Ерыдаг и другие вершины. Но просто так в село не попасть. «Это пограничная зона, надо в управлении получать пропуск. У нас прописка — достаточно показать паспорт. Охраняют два перевала. Если здесь приезжие появляются, пограничники тут же обход делают — один из оперативников в Куруше живет», — уточняет Таги.
Двадцать пять километров грунтовки
До райцентра — села Усухчай — 25 километров грунтовки. В межсезонье дорогу размывает, зимой заносит снегом. «Сейчас слякоть, дожди, грязь, есть черноземные участки, где трудности бывают. Случаются снежные завалы. В этом году всего пару раз замело и прошлой зимой тоже. А до этого большие снега были. Расчистишь дорогу, ветер подует — опять завал». В окрестностях Куруша
Вокруг поселка нет ни деревьев, ни кустарников: слишком высоко. Лес — в шести километрах и пониже. «Новые люди приезжают, чувствуют нехватку кислорода, но те, кто постоянно живут, адаптировались», — замечает Таги. Тут есть водопровод и канализация, а вот отопление печное — покупают дрова и уголь, сушат кизяк. «Машина дров — 16 тысяч, тонна угля — восемь-девять тысяч. На год хватает», — подсчитывает Рустам Агамедов, учитель русского языка в местной школе.
Муниципального общественного транспорта нет, но у большинства сельчан — собственные машины. Утром ездит частная «Газель», на которой можно добраться до крупных населенных пунктов. «В семь отправляется из Куруша, в десять — уже на месте. Несколько часов стоит — и обратно, к пяти вечера люди возвращаются в село», — говорит Агамедов.
«Наши предки так жили»
Администрация, почта, школа, Дом культуры и мечеть — это «присутственные места». Рабочих мест немного: большинство занимается скотоводством. Овец держат практически все, у многих еще коровы, у некоторых — лошади. Раньше сенокос был на конной тяге, теперь есть техника. Лошадей, замечает глава села, оставляют скорее по привычке. Год за годом их все меньше. Овцы — другое дело.Лошадь в горах
«По 50-60 у каждого. Я сейчас в Дербенте: зимой мы овец из Куруша на равнину спускаем. Наверху им нечего есть, а внизу не так холодно, трава остается. Бывают годы, когда пастбища заносит снегом, но обычно через пару дней все тает», — рассказывает один из овцеводов. Он просит не называть настоящего имени, представляется как Фарман дах. Поясняет: «Дах — «старший брат» на нашем языке».
Ему 23 года. После школы уехал на заработки в город, но несколько лет назад вернулся, чтобы помогать отцу со стадом — у семьи 300 голов. В декабре они погнали скотину на теплые пастбища у Каспийского моря. Дорога заняла неделю. Останавливались там, где заставала темнота. Овцы в горах
«Все наши предки так жили: уводили в холода стадо вниз. Если долгая зима, снежная, корма много надо. Луг нечем поливать — все речки внизу. Если дожди — будут нормальные сенокосы, а прошлым летом засуха настигла, много денег потратили на сено и другой корм. Внизу же хорошие зимние пастбища. В селе с начала февраля скот в сараях держим. У тех, кто постоянно наверху, мало овец, а у тех, кто ходит на зимние пастбища, большое стадо», — добавляет Таги Баширов.
Летом составляют график по уходу за овцами — несколько семей объединяют стада и по очереди отводят их утром на выпас, вечером возвращаются. Для дойных коров селяне нанимают пастуха. Бычки и телки на убой пасутся отдельно, осенью их продают. «Сам тоже держу скот, без хозяйства тут не выжить. У нас очень хорошие альпийские луга. Продаем мясо, сыр, шерсть. Последнее время, правда, шкуры и шерсть сжигаем: никто не хочет брать, наверное, фабрикам невыгодно», — делится подробностями глава поселка.
«Оштрафовали за английский»
Люди постепенно уезжают из Куруша. В школе всего 63 ученика. «В 2005-м было по 25-27 детей в классе. Сейчас по два, шесть, максимум — тринадцать. В селе рожают, но молодежь подается в города», — пожимает плечами Рустам Агамедов. Он вырос в Куруше. Отслужив в армии и окончив Дагестанский педагогический университет, вернулся в отчий дом. Проработал в школе 43 года, из них четырнадцать лет — директором. Вышел на пенсию, но по-прежнему преподает русский язык.
«Когда я директором был, меня штрафовали за то, что учебный план не выполняю: учителя английского не было и не могли найти, никто не хотел к нам ехать. Теперь язык преподают дистанционно, из Махачкалы. По остальным предметам педагоги есть — все местные. Раньше и русские работали, но разъехались», — вспоминает Агамедов. Горы в окрестностях села
У пожилого учителя — три сына и дочь, все в городе. В селе только он с супругой. И хотя здесь осваивают новые технологии, провели высокоскоростной интернет, Куруш продолжает жить в неспешном ритме овцеводов.
